и у листа бумаги бывает лицевая и оборотная сторона.
Со мной вот что случилось: на меня наступила осень. Я придавлена осенним каблуком.
Вечерами, я оплакиваю выгоревшие за лето короткорукавенные и ветроразвеваемые одежды.
После чего, я принимаюсь за вязку актуальных в этом году шарфов, посредством распускания шарфов, успевших утерять актуальность.
И потом, я очень обеспокоена за судьбу клана моли, который на завтрак грыз мое пальто, а на званые обеды почивал гостей моим лисьим вторником, а теперь будет вынужден добывать еду посредством гнусных преступлений и шантажа.
Вы можете возразить, конечно же, что нельзя с размаху занырнуть в новое время года. Что нужно еще помаяться на переходе из лета в осень, подождать, пока светофор загорится зеленым, а деревья – желтым.
Но как не скиснешь под прессом осени, если поведение хрупких существ становится до невозможности осенним? Будто, все хрупкие существа еще с 26 августа держали наготове клетчатые пледы, горячие напитки и патетические настроения, чтобы забраться во все это прямо с ночи 1 сентября!
«Что ты делал вчера вечером?» - спрашиваю я хрупкое существо.
«О, я сидел, укутавшись в плед, пил чай и размышлял…» - отвечает мне тонким голосом оно.
И я понимаю: вот она, осень. Это когда все пледы мира заняты, а все сосуды, даже непригодные для высоких температур, наполнены дымящимися напитками.
Главное, все покрывается налетом какой-то нездоровой, изжелта-малосольной патетичности. Всё, что бы ты ни делал. Даже если ты не хочешь никакой патетичности. Даже если ты протестуешь против нее всем своим существом и хочешь сказать слово, простите, «ж-па,». И вот те на: даже она в это время умирающих романтиков получается такой патетично-щемящей, что тошно!
Я, честно говоря, тоже пробовала сидеть под пледом. Но он колючий. И мне под ним жарко. А чай у меня - то остывает, то разливается.
Еще, стоит только залезть под него и заткнуть все дырочки между ногами и внешним миром, как оказывается, что забыл ручку. Или книгу. Или захотел в туалет…
Тяжело, в общем, быть патетичной.
Вот, пожалуй, моя единственная критика в адрес осени.
А так, пусть себе наступает.
Хорошо же, все таки! И мир будто протрезвел. И утра полны бодрых рюкзачков.
Раньше вот, в школу приходишь после каникул и тебе говорят: «Пиши сочинение на тему «Как я провел лето».
Ну, и пишешь. Про то, как играл с друзьями. Про то,как загорал. Про то, как было много облаков, ездил к бабушке и один раз убегал от собаки.
Лета получались в сочинениях хорошие: собачные, купательные, загорательные.
Решила я и теперь написать подобное сочинение.
Дорогая осень. Лето я провела хорошо. Успела позагорать два раза и кожа моя покраснела от стыда, который так и не превратился в загар. Искупаться не успела, но собираюсь, непременно собираюсь! В общем-то, осень, погода была хорошая. И летом было хорошо. Вот так лето провело меня.
Я плюю на затею с сочинением и принимаюсь сочинять историю про Антона Михалыча, который зарубил топором супругу Анну Сергеевну как раз накануне первого сентября. И спаси меня, небо, от патетичности!
Вечерами, я оплакиваю выгоревшие за лето короткорукавенные и ветроразвеваемые одежды.
После чего, я принимаюсь за вязку актуальных в этом году шарфов, посредством распускания шарфов, успевших утерять актуальность.
И потом, я очень обеспокоена за судьбу клана моли, который на завтрак грыз мое пальто, а на званые обеды почивал гостей моим лисьим вторником, а теперь будет вынужден добывать еду посредством гнусных преступлений и шантажа.
Вы можете возразить, конечно же, что нельзя с размаху занырнуть в новое время года. Что нужно еще помаяться на переходе из лета в осень, подождать, пока светофор загорится зеленым, а деревья – желтым.
Но как не скиснешь под прессом осени, если поведение хрупких существ становится до невозможности осенним? Будто, все хрупкие существа еще с 26 августа держали наготове клетчатые пледы, горячие напитки и патетические настроения, чтобы забраться во все это прямо с ночи 1 сентября!
«Что ты делал вчера вечером?» - спрашиваю я хрупкое существо.
«О, я сидел, укутавшись в плед, пил чай и размышлял…» - отвечает мне тонким голосом оно.
И я понимаю: вот она, осень. Это когда все пледы мира заняты, а все сосуды, даже непригодные для высоких температур, наполнены дымящимися напитками.
Главное, все покрывается налетом какой-то нездоровой, изжелта-малосольной патетичности. Всё, что бы ты ни делал. Даже если ты не хочешь никакой патетичности. Даже если ты протестуешь против нее всем своим существом и хочешь сказать слово, простите, «ж-па,». И вот те на: даже она в это время умирающих романтиков получается такой патетично-щемящей, что тошно!
Я, честно говоря, тоже пробовала сидеть под пледом. Но он колючий. И мне под ним жарко. А чай у меня - то остывает, то разливается.
Еще, стоит только залезть под него и заткнуть все дырочки между ногами и внешним миром, как оказывается, что забыл ручку. Или книгу. Или захотел в туалет…
Тяжело, в общем, быть патетичной.
Вот, пожалуй, моя единственная критика в адрес осени.
А так, пусть себе наступает.
Хорошо же, все таки! И мир будто протрезвел. И утра полны бодрых рюкзачков.
Раньше вот, в школу приходишь после каникул и тебе говорят: «Пиши сочинение на тему «Как я провел лето».
Ну, и пишешь. Про то, как играл с друзьями. Про то,как загорал. Про то, как было много облаков, ездил к бабушке и один раз убегал от собаки.
Лета получались в сочинениях хорошие: собачные, купательные, загорательные.
Решила я и теперь написать подобное сочинение.
Дорогая осень. Лето я провела хорошо. Успела позагорать два раза и кожа моя покраснела от стыда, который так и не превратился в загар. Искупаться не успела, но собираюсь, непременно собираюсь! В общем-то, осень, погода была хорошая. И летом было хорошо. Вот так лето провело меня.
Я плюю на затею с сочинением и принимаюсь сочинять историю про Антона Михалыча, который зарубил топором супругу Анну Сергеевну как раз накануне первого сентября. И спаси меня, небо, от патетичности!